Произведение А. Толстого «Русский характер», краткое содержание которого приводится в статье, имеет подзаголовок «Из «Рассказов Ивана Сударева». Таким образом, автор использует прием «рассказ в рассказе», в котором о русском воине читателю поведал его друг, такой же солдат. И хотя действие происходит в начале сороковых, в центре внимания оказываются не доблестные подвиги главного героя, а то, что произошло с ним после тяжелого ранения. Задача автора – показать, насколько могуч и удивителен характер русского человека.

Обычный парень – Егор Дремов

А. Толстой начинает рассказ «Русский характер», краткое содержание которого вы читаете, со знакомства с главным героем. Это тихий, простой танкист, который до войны жил в колхозе. От своих товарищей он, пожалуй, отличался внешним видом. Рослый, с кудрями и непременно с теплой улыбкой на лице, он напоминал бога. Дремов очень любил и уважал своих родителей, с почтением отзывался об отце, который являлся для него примером. Была у Егора и любимая девушка, в чувствах которой он нисколько не сомневался: дождется, даже если доведется вернуться на одной ноге.

Хвалиться боевыми подвигами Дремов не любил. Таков уж настоящий русский характер. Краткое содержание рассказов его водителя между тем показывает, что они для него не были редкостью. С гордостью вспоминал Чувилев о том, как выступил их танк против немецкого тигра и как умело смог обезвредить противника лейтенант Дремов.

Так все шло своим чередом, пока не случилось с героем несчастье. Оно-то и показало, насколько сильным и твердым может быть русский характер.

Довелось экипажу участвовать в битве под Курском. Уже к концу сражения танк подбили. Двое погибли сразу, а горящего лейтенанта водитель вытащил из машины перед самым ее взрывом. Егор получил большие ожоги: под обуглившейся кожей местами виднелись кости. Сильно пострадало лицо, но зрение сохранилось. Парню сделали несколько пластических операций, и, когда сняли повязки, из зеркала на него глядел совсем незнакомый человек. Но он успокоил сестру, сказав, что с этим можно жить. А сам часто ощупывал лицо, словно привыкал к новому облику – продолжает рассказ «Русский характер» Толстой.

Краткое содержание разговора лейтенанта с генералом, к которому танкист пришел после признания его годным лишь к строевой, сводится к следующему. Егор попросил вернуть его в полк и уточнил, что он урод, а не инвалид: «… Это делу не помешает». Старавшийся не смотреть на него генерал принял доводы и приказал дать двадцать дней отпуска для восстановления. После чего герой отправился домой.

Встреча с родными

Он пришел в село вечером. Пробравшись по снегу к окну, увидел, как мать, неторопливая, добрая, но худенькая и постаревшая, собирала на стол. А затем задумалась, сложив руки на груди. Егор понял, что не может он пугать ее своим видом, и, постучав в дверь, назвался другом сына, лейтенантом Громовым. Он вошел в дом, где все было до боли знакомо. Мать вглядывалась в него и расспрашивала о сыне. Вскоре к ним присоединился отец. И чем больше сидел Дремов, тем тяжелее было ему признаться старикам, что он их сын.

Так описывается первая встреча героя с родителями в рассказе «Русский характер». Краткое содержание (Алексей Толстой всячески подчеркивает, как нелегко приходилось и герою, и матери) беседы за ужином можно свести к вопросам о том, какой будет весна и как пройдет сев, когда закончится война. Еще старушку интересовало то, когда же дадут отпуск сыну.

Встреча с невестой

На следующий день Егор захотел встретиться с невестой их сына, Катей, чтобы передать поклон. Девушка прибежала мгновенно: радостная, сияющая, красивая… Она подошла к парню очень близко, взглянула на него и отшатнулась. В этот момент Егор решил: нужно уезжать сегодня же. Потом они ели пшенные блины, и лейтенант рассказывал о подвигах Дремова (получалось, своих). А сам старался не смотреть на Катю, чтобы не видеть на ее красивом лице отражения своего уродства.

Так закончилось свидание с прошлой, довоенной жизнью, для главного героя рассказа «Русский характер». Краткое содержание встречи подсказывает, какое решение принял Егор: как можно дольше скрывать правду от матери и постараться навсегда забыть Катю.

Письмо из дома

Встретившись с боевыми товарищами, Дремов испытал облегчение. А недели через две он получил письмо о матери, заставившее его изменить принятое решение. Таков уж русский характер. Краткое содержание письма таково. Марья Поликарповна рассказывала, как к ним приезжал человек. Материнское сердце подсказывает, что это был сам Егор. Старик ругает, говорит, что коль был бы сын, то непременно открылся бы. Ведь таким лицом гордиться нужно. Потому просила рассудить, права ли она или с ума сошла.

Егор пришел с письмом к Судареву, а тот посоветовал быстрее дать ответ и во всем признаться.

Неожиданную развязку получает рассказ «Русский характер», краткое содержание которого вы прочитали. Спустя какое-то время Дремова вызвал к себе капитан, с ним пошел и Сударев. Так рассказчик стал свидетелем встречи Егора с матерью и Катей. Последняя действительно была красавица, а на слова лейтенанта, что она не должна его такого ждать, ответила: «… Я с вами собралась жить навек…».

«Кажется, прост человек, а придет суровая беда… и поднимается в нем великая сила – человеческая красота», - заканчивает рассказ «Русский характер» Толстой.

Художественная задача Алексея Толстого состояла в исследовании тех черт русского характера, которые на протяжении всей истории позволяли выстоять и победить. Завершением цикла «Рассказы Ивана Суцарева» (1942-1944) стал рассказ со знаменательным названием «Русский характер» (1944).

О судьбе танкиста, едва не сгоревшего в танке, рассказал Толстому сотрудник газеты «Красная звезда». Эта конкретная история приобрела обобщающий смысл, выросла в размышления писателя о силе духа русского человека, мужестве солдата, любви матери, верности женщины.

В изображении Егора Дрёмова прежде всего подчёркнута типичность героя. Это был, по словам рассказчика, «простой, тихий, обыкновенный» человек. Он наделён самой распространенной биографией: до войны жил в селе, с уважением относился к матери и отцу, добросовестно трудился на земле, теперь геройски воюет. Дрёмов, как его отец и дед, носит имя Егор, что означает «возделывающий землю», и этой деталью автор подчёркивает связь поколений, преемственность нравственных ценностей народа.

Именно этот «обыкновенный» человек эстетически выделен писателем на фоне других, поставлен в обстоятельства, которые, при всей их реальности, нельзя не признать исключительными. Даже внешне Егор особо отмечен богатырским сложением и красотой: «Бывало, заглядишься, как он вылезает из башни танка, — бог войны! Спрыгивает с брони на землю, стаскивает шлем с влажных кудрей, вытирает ветошью чумазое лицо и непременно улыбнётся от душевной приязни». Мотив «богатырства» звучит и в рассказе о делах Егора, который — один из немногих! — отмечен «звёздочкой» («Золотой Звездой» Героя Советского Союза).

Но главное в рассказе не боевые эпизоды с участием лейтенанта Дрёмова (они показаны в изложении других персонажей). В центре произведения находится личная, казалось бы, ситуация, связанная с переживаниями героя после тяжёлого ранения во время танкового сражения на Курской дуге.

У Дрёмова почти полностью обгорело лицо, после операций изменился голос. Ряд подчёркнутых автором деталей позволяет показать процесс обнажения глубинной сути характера. Егор лишился своей внешней привлекательности (мотив «уродства» во второй части рассказа варьируется в инстинктивном реагировании людей на внешность обгоревшего танкиста). Но тем ярче проявляется внутренняя красота и сила героя.

Она — в стремлении остаться в строю, в настоящем боевом братстве, связывающем Егора с товарищами по оружию, в его любви к близким и заботе о них.

Кульминацией рассказа стала сцена в родном доме, когда самые дорогие люди не узнали Егора в человеке с изуродованным лицом, а он решил не быть для них обузой со своим несчастьем и назвал себя чужим именем. Но теперь уже родные дают Егору урок настоящей человечности и любви. Мать, сердцем почувствовавшая, что это сын был в родном доме.

Отец, как всегда немногословно сказавший главное: «Таким лицом, как у этого, кто к нам приезжал, гордиться нужно» (не случаен эпитет «справедливый», употреблённый в отношении к отцу). Катя Малышева, навек связавшая с Егором свою жизнь («красивая Катя», в изображении которой подчёркнута гармония внутреннего и внешнего). «Да, вот они, русские характеры! Кажется, прост человек, а придёт суровая беда, в большом или малом, и поднимается в нём великая сила — человеческая красота».

Эти слова, завершающие рассказ, подводят эмоциональный итог размышлениям Толстого о русском характере, художественное исследование которого писатель вёл на протяжении всей своей жизни.

Алексей Толстой

Рассказы Ивана Сударева
VI. РУССКИЙ ХАРАКТЕР

Русский характер! — для небольшого рассказа название слишком многозначительное. Что поделаешь, — мне именно и хочется поговорить с вами о русском характере.

Русский характер! Поди-ка опиши его... Рассказывать ли о героических подвигах? Но их столько, что растеряешься, — который предпочесть. Вот меня и выручил один мой приятель небольшой историей из личной жизни. Как он бил немцев — я рассказывать не стану, хотя он и носит Золотую Звёздочку и половина груди в орденах. Человек он простой, тихий, обыкновенный, — колхозник из приволжского села Саратовской области. Но среди других заметён сильным и соразмерным сложением и красотой. Бывало, заглядишься, когда он вылезает из башни танка, — бог войны! Спрыгивает с брони на землю, стаскивает шлем с влажных кудрей, вытирает ветошью чумазое лицо и непременно улыбнётся от душевной приязни.

На войне, вертясь постоянно около смерти, люди делаются лучше, всякая чепуха с них слезает, как нездоровая кожа после солнечного ожога, и остаётся в человеке — ядро. Разумеется — у одного оно покрепче, у другого послабже, но и те, у кого ядро с изъяном, тянутся, каждому хочется быть хорошим и верным товарищем. Но приятель мой, Егор Дрёмов, и до войны был строгого поведения, чрезвычайно уважал и любил мать, Марью Поликарповну, и отца своего, Егора Егоровича. «Отец мой — человек степенный, первое — он себя уважает. Ты, говорит, сынок, многое увидишь на свете и за границей побываешь, но русским званием — гордись...»

У него была невеста из того же села на Волге. Про невест и про жён у нас говорят много, особенно если на фронте затишье, стужа, в землянке коптит огонёк, трещит печурка и люди поужинали. Тут наплетут такое — уши развесишь. Начнут, например: «Что такое любовь?» Один скажет: «Любовь возникает на базе уважения...» Другой: «Ничего подобного, любовь — это привычка, человек любит не только жену, но отца с матерью и даже животных...» — «Тьфу, бестолковый! — скажет третий, — любовь — это когда в тебе всё кипит, человек ходит вроде как пьяный...» И так философствуют и час и другой, покуда старшина, вмешавшись, повелительным голосом не определит самую суть. Егор Дрёмов, должно быть стесняясь этих разговоров, только вскользь помянул мне о невесте, — очень, мол, хорошая девушка, и уж если сказала, что будет ждать, — дождётся, хотя бы он вернулся на одной ноге...

Про военные подвиги он тоже не любил разглагольствовать: «О таких делах вспоминать неохота!» Нахмурится и закурит. Про боевые дела его танка мы узнавали со слов экипажа, в особенности удивлял слушателей водитель Чувилев.

«...Понимаешь, только мы развернулись, гляжу, из-за горушки вылезает... Кричу: «Товарищ лейтенант, тигра!» — «Вперёд, кричит, полный газ!..» Я и давай по ельничку маскироваться — вправо, влево... Тигра стволом-то водит, как слепой, ударил — мимо... А товарищ лейтенант как даст ему в бок, — брызги! Как даст ещё в башню, — он и хобот задрал... Как даст в третий, — у тигра изо всех щелей повалил дым, — пламя как рванётся из него на сто метров вверх... Экипаж и полез через запасной люк... Ванька Лапшин из пулемёта повёл, — они и лежат, ногами дрыгаются... Нам, понимаешь, путь расчищен. Через пять минут влетаем в деревню. Тут я прямо обезживотел... Фашисты кто куда... А — грязно, понимаешь — другой выскочит из сапогов и в одних носках — порск. Бегут все к сараю. Товарищ лейтенант даёт мне команду: «А ну — двинь по сараю». Пушку мы отвернули, на полном газу я на сарай и наехал... Батюшки! По броне балки загрохотали, доски, кирпичи, фашисты, которые сидели под крышей... А я ещё — и проутюжил, — остальные руки вверх — и Гитлер капут...»

Так воевал лейтенант Егор Дрёмов, покуда не случилось с ним несчастье. Во время Курского побоища, когда немцы уже истекали кровью и дрогнули, его танк — на бугре на пшеничном поле — был подбит снарядом, двое из экипажа тут же убиты, от второго снаряда танк загорелся. Водитель Чувилев, выскочивший через передний люк, опять взобрался на броню и успел вытащить лейтенанта, — он был без сознания, комбинезон на нём горел. Едва Чувилев оттащил лейтенанта, танк взорвался с такой силой, что башню отшвырнуло метров на пятьдесят. Чувилев кидал пригоршнями рыхлую землю на лицо лейтенанта, на голову, на одежду, чтобы сбить огонь. — Потом пополз с ним от воронки к воронке на перевязочный пункт... «Я почему его тогда поволок? — рассказывал Чувилев, — слышу, у него сердце стучит...»

Егор Дрёмов выжил и даже не потерял зрение, хотя лицо его было так обуглено, что местами виднелись кости. Восемь месяцев он пролежал в госпитале, ему делали одну за другой пластические операции, восстановили и нос, и губы, и веки, и уши. Через восемь месяцев, когда были сняты повязки, он взглянул на своё и теперь не на своё лицо. Медсестра, подавшая ему маленькое зеркальце, отвернулась и заплакала. Он тотчас ей вернул зеркальце.

— Бывает хуже, — сказал он, — с этим жить можно.

Но больше он не просил зеркальце у медсёстры, только часто ощупывал своё лицо, будто привыкал к нему. Комиссия нашла его годным к нестроевой службе. Тогда он пошёл к генералу и сказал: «Прошу вашего разрешения вернуться в полк». — «Но вы же инвалид», — сказал генерал. «Никак нет, я урод, но это делу не помешает, боеспособность восстановлю полностью». (То, что генерал во время разговора старался не глядеть на него, Егор Дрёмов отметил и только усмехнулся лиловыми, прямыми, как щель, губами.) Он получил двадцатидневный отпуск для полного восстановления здоровья и поехал домой к отцу с матерью. Это было как раз в марте этого года.

На станции он думал взять подводу, но пришлось идти пешком восемнадцать вёрст. Кругом ещё лежали снега, было сыро, пустынно, студёный ветер отдувал полы его шинели, одинокой тоской насвистывал в ушах. В село он пришёл, когда уже были сумерки. Вот и колодезь, высокий журавель покачивался и скрипел. Отсюда шестая изба — родительская. Он вдруг остановился, засунув руки в карманы. Покачал головой. Свернул наискосок к дому. Увязнув по колено в снегу, нагнувшись к окошечку, увидел мать, — при тусклом свете привёрнутой лампы, над столом, она собирала ужинать. Всё в том же тёмном платке, тихая, неторопливая, добрая. Постарела, торчали худые плечи... «Ох, знать бы, — каждый бы день ей надо было писать о себе хоть два словечка...» Собрала на стол нехитрое — чашку с молоком, кусок хлеба, две ложки, солонку и задумалась, стоя перед столом, сложив худые руки под грудью... Егор Дрёмов, глядя в окошечко на мать, понял, что невозможно её испугать, нельзя, чтобы у неё отчаянно задрожало старенькое лицо.

Ну, ладно! Он отворил калитку, вошёл во дворик и на крыльце постучался. Мать откликнулась за дверью: «Кто там?» Он ответил: «Лейтенант, Герой Советского Союза Громов».

У него заколотилось сердце — привалился плечом к притолоке. Нет, мать не узнала его голоса. Он и сам, будто в первый раз, услышал свой голос, изменившийся после всех операций, — хриплый, глухой, неясный.

— Батюшка, а чего тебе надо-то? — спросила она.

— Марье Поликарповне привёз поклон от сына, старшего лейтенанта Дрёмова.

Тогда она отворила дверь и кинулась к нему, схватила за руки:

— Жив, Егор-то мой? Здоров? Батюшка, да ты зайди в избу.

Егор Дрёмов сел на лавку у стола на то самое место, где сидел, когда ещё у него ноги не доставали до полу и мать, бывало, погладив его по кудрявой головке, говаривала: «Кушай, касатик». Он стал рассказывать про её сына, про самого себя, — подробно, как он ест, пьёт, не терпит нужды ни в чём, всегда здоров, весел, и — кратко о сражениях, где он участвовал со своим танком.

— Ты скажи — страшно на войне-то? — перебивала она, глядя ему в лицо тёмными, его не видящими глазами.

— Да, конечно, страшно, мамаша, однако — привычка.

Пришёл отец, Егор Егорович, тоже сдавший за эти годы, — бородку у него как мукой осыпало. Поглядывая на гостя, потопал на пороге разбитыми валенками, не спеша размотал шарф, снял полушубок, подошёл к столу, поздоровался за руку, — ах, знакомая была широкая справедливая родительская рука! Ничего не спрашивая, потому что и без того было понятно — зачем здесь гость в орденах, сел и тоже начал слушать, полуприкрыв глаза.

Чем дольше лейтенант Дрёмов сидел неузнаваемый и рассказывал о себе и не о себе, тем невозможнее было ему открыться, — встать, сказать: да признайте же вы меня, урода, мать, отец! Ему было и хорошо за родительским столом и обидно.

— Ну что ж, давайте ужинать, мать, собери чего-нибудь для гостя. — Егор Егорович открыл дверцу старенького шкапчика, где в уголку налево лежали рыболовные крючки в спичечной коробке, — они там и лежали, — и стоял чайник с отбитым носиком, он там и стоял, где пахло хлебными крошками и луковой шелухой. Егор Егорович достал склянку с вином, — всего на два стаканчика, вздохнул, что больше не достать. Сели ужинать, как в прежние годы. И только за ужином старший лейтенант Дрёмов заметил, что мать особенно пристально следит за его рукой с ложкой. Он усмехнулся, мать подняла глаза, лицо её болезненно задрожало.

Поговорили о том и о сём, какова будет весна и справится ли народ с севом и о том, что этим летом надо ждать конца войны.

— Почему вы думаете, Егор Егорович, — что этим летом надо ждать конца войны?

— Народ осерчал, — ответил Егор Егорович, — через смерть перешли, теперь его не остановишь, немцу — капут.

Марья Поликарповна спросила:

— Вы не рассказали, когда ему дадут отпуск, — к нам съездить на побывку. Три года его не видала, чай, взрослый стал, с усами ходит... Эдак — каждый день — около смерти, чай, и голос у него стал грубый?

— Да вот приедет — может, и не узнаете, — сказал лейтенант.

Спать ему отвели на печке, где он помнил каждый кирпич, каждую щель в бревенчатой стене, каждый сучок в потолке. Пахло овчиной, хлебом — тем родным уютом, что не забывается и в смертный час. Мартовский ветер посвистывал над крышей. За перегородкой похрапывал отец. Мать ворочалась, вздыхала, не спала. Лейтенант лежал ничком, лицо в ладони: «Неужто так и не признала, — думал, — неужто не признала? Мама, мама...»

Наутро он проснулся от потрескивания дров, мать осторожно возилась у печи; на протянутой верёвке висели его выстиранные портянки, у двери стояли вымытые сапоги.

— Ты блинки пшённые ешь? — спросила она.

Он не сразу ответил, слез с печи, надел гимнастёрку, затянул пояс и — босой — сел на лавку.

— Скажите, у вас в селе проживает Катя Малышева, Андрея Степановича Малышева дочь?

— Она в прошлом году курсы окончила, у нас учительницей. А тебе её повидать надо?

— Сынок ваш просил непременно ей передать поклон.

Мать послала за ней соседскую девочку. Лейтенант не успел и обуться, как прибежала Катя Малышева. Широкие серые глаза её блестели, брови изумлённо взлетали, на щеках радостный румянец. Когда откинула с головы на широкие плечи вязаный платок, лейтенант даже застонал про себя: поцеловать бы эти тёплые светлые волосы!.. Только такой представлялась ему подруга, — свежа, нежна, весела, добра, красива, так, что вот вошла и вся изба стала золотая...

— Вы привезли поклон от Егора? (Он стоял спиной к свету и только нагнул голову, потому что говорить не мог.) А уж я его жду и день и ночь, так ему и скажите...

Она подошла близко к нему. Взглянула, и будто её слегка ударили в грудь, откинулась, испугалась. Тогда он твёрдо решил уйти, — сегодня же.

Мать напекла пшённых блинов с топлёным молоком. Он опять рассказывал о лейтенанте Дрёмове, на этот раз о его воинских подвигах, — рассказывал жестоко и не поднимал глаз на Катю, чтобы не видеть на её милом лице отражения своего уродства. Егор Егорович захлопотал было, чтобы достать колхозную лошадь, — но он ушёл на станцию пешком, как пришёл. Он был очень угнетён всем происшедшим, даже останавливаясь, ударял ладонями себе в лицо, повторял сиплым голосом: «Как же быть-то теперь?»

Он вернулся в свой полк, стоявший в глубоком тылу на пополнении. Боевые товарищи встретили его такой искренней радостью, что у него отвалилось от души то, что не давало ни спать, ни есть, ни дышать. Решил так: пускай мать подольше не знает о его несчастье. Что же касается Кати — эту занозу он из сердца вырвет.

Недели через две пришло от матери письмо:

«Здравствуй, сынок мой ненаглядный. Боюсь тебе и писать, не знаю, что и думать. Был у нас один человек от тебя, — человек очень хороший, только лицом дурной. Хотел пожить да сразу собрался и уехал. С тех пор, сынок, не сплю ночи, — кажется мне, что приезжал ты. Егор Егорович бранит меня за это — совсем, говорит, ты старуха свихнулась с ума: был бы он наш сын — разве бы он не открылся... Чего ему скрываться, если это был бы он, — таким лицом, как у этого, кто к нам приезжал, гордиться нужно. Уговорит меня Егор Егорович, а материнское сердце — всё своё: он это, он был у нас!.. Человек этот спал на печи, я шинель его вынесла на двор — почистить, да припаду к ней, да заплачу, — он это, его это!.. Егорушка, напиши мне, Христа ради надоумь ты меня, — что было? Или уж вправду — с ума я свихнулась...»

Егор Дрёмов показал это письмо мне, Ивану Судареву, и, рассказывая свою историю, вытер глаза рукавом. Я ему: «Вот, говорю, характеры столкнулись! Дурень ты, дурень, пиши скорее матери, проси у неё прощенья, не своди её с ума... Очень ей нужен твой образ! Таким-то она тебя ещё больше станет любить».

Он в тот же день написал письмо: «Дорогие мои родители, Марья Поликарповна и Егор Егорович, простите меня за невежество, действительно у вас был я, сын ваш...» И так далее и так далее — на четырех страницах мелким почерком, — он бы и на двадцати страницах написал — было бы можно.

Спустя некоторое время стоим мы с ним на полигоне, — прибегает солдат и — Егору Дрёмову: «Товарищ капитан, вас спрашивают...» Выражение у солдата такое, хотя он стоит по всей форме, будто человек собирается выпить. Мы пошли в посёлок, подходим к избе, где мы с Дрёмовым жили. Вижу — он не в себе — всё покашливает... Думаю: «Танкист, танкист, а — нервы». Входим в избу, он — впереди меня и я слышу:

«Мама, здравствуй, это я!..» И вижу — маленькая старушка припала к нему на грудь. Оглядываюсь, тут, оказывается, и другая женщина. Даю честное слово, есть где-нибудь ещё красавицы, не одна же она такая, но лично я — не видел.

Он оторвал от себя мать, подходит к этой девушке, — а я уже поминал, что всем богатырским сложением это был бог войны. «Катя! — говорит он. — Катя, зачем вы приехали? Вы того обещали ждать, а не этого...»

Красивая Катя ему отвечает, — а я хотя ушёл в сени, но слышу: «Егор, я с вами собралась жить навек. Я вас буду любить верно, очень буду любить... Не отсылайте меня...»

Да, вот они, русские характеры! Кажется, прост человек, а придёт суровая беда, в большом или в малом, и поднимается в нём великая сила — человеческая красота.

Ответ от светлана swetlana[гуру]
Русский характер! - для небольшого рассказа название слишком
многозначительное. Что поделаешь - мне именно и хочется поговорить с вами о
русском характере.
Русский характер! Поди-ка опиши его.. . Рассказывать ли о героических
подвигах? Но их столько, что растеряешься, - который предпочесть. Вот меня
и выручил один мой приятель небольшой историей из личной жизни. Как он бил
немцев, я рассказывать не стану, хотя он и носит золотую звездочку и
половина груди в орденах. Человек он простой, тихий, обыкновенный, -
колхозник из приволжского села Саратовской области. Но среди других заметен
сильным и соразмерным сложением и красотой. Бывало, заглядишься, когда он
вылезает из башни танка, - бог войны! Спрыгивает с брони на землю,
стаскивает шлем с влажных кудрей, вытирает ветошью чумазое лицо и
непременно улыбнется от душевной приязни.
На войне, вертясь постоянно около смерти, люди делаются лучше, всякая
чепуха с них слезает, как нездоровая кожа после солнечного ожога, и
остается в человеке - ядро. Разумеется - у одного оно покрепче, у другого
послабже, но и те, у кого ядро с изъяном, тянутся, каждому хочется быть
хорошим и верным товарищем. Но приятель мой, Егор Дремов, и до войны был
строгого поведения, чрезвычайно уважал и любил мать, Марью Поликарповну, и
отца своего, Егора Егоровича. "Отец мой - человек степенный, первое - он
себя уважает. Ты, говорит, сынок, многое увидишь на свете, и за границей
побываешь, но русским званием - гордись... "
У него была невеста из того же села на Волге. Про невест и про жен у
нас говорят много, особенно если на фронте затишье, стужа, в землянке
коптит огонек, трещит печурка и люди поужинали. Тут наплетут такое - уши
развесишь. Начнут, например: "Что такое любовь? " Один скажет: "Любовь
возникает на базе уважения... " Другой: "Ничего подобного, любовь - это
привычка, человек любит не только жену, но отца с матерью и даже
животных... " - "Тьфу, бестолковый! - скажет третий, - любовь - это когда в
тебе всё кипит, человек ходит вроде как пьяный... " И так философствуют и
час и другой, покуда старшина, вмешавшись, повелительным голосом не
определит самую суть.. . Егор Дремов, должно быть стесняясь этих разговоров,
только вскользь помянул мне о невесте, - очень, мол, хорошая девушка, и уж
если сказала, что будет ждать, - дождется, хотя бы он вернулся на одной
ноге.. .
Про военные подвиги он тоже не любил разглагольствовать: "О таких
делах вспоминать неохота! " Нахмурится и закурит. Про боевые дела его танка
мы узнавали со слов экипажа, в особенности удивлял слушателей водитель
Чувилев.
- .Понимаешь, только мы развернулись, гляжу, из-за горушки
вылезает.. . Кричу: "Товарищ лейтенант, тигра! " - "Вперед, кричит, полный
газ!... " Я и давай по ельничку маскироваться - вправо, влево.. . Тигра
стволом-то водит, как слепой, ударил - мимо.. . А товарищ лейтенант как даст
ему в бок, - брызги! Как даст еще в башню, - он и хобот задрал.. . Как даст
в третий, - у тигра изо всех щелей повалил дым, - пламя как рванется из
пего на сто метров вверх.. . Экипаж и полез через запасной люк.. . Ванька
Лапшин из пулемета повел, - они и лежат, ногами дрыгаются.. . Нам,
понимаешь, путь расчищен. Через пять минут влетаем в деревню. Тут я прямо
обезживотел.. . Фашисты кто куда.. . А - грязно, понимаешь, - другой выскочит
из сапогов и в одних носках - порск. Бегут все к сараю. Товарищ лейтенант
дает мне команду: "А ну - двинь по сараю". Пушку мы отвернули, на полном
газу я на сарай и наехал.. . Батюшки! По броне балки загрохотали, доски,
кирпичи, фашисты, которые сидели под крышей.. . А я еще - и проутюжил, -
остальные руки вверх - и Гитлер капут.. .
Так воевал лейтенант Егор Дремов, покуда не случилось с ним несчастье.
Во время К

«Русский характер! Поди-ка опиши его…» - с этих удивительных, проникновенных слов начинается рассказ «Русский характер» Алексея Толстого. Действительно, возможно ли описать, измерить, дать определение тому, что находится за пределами слов и чувств? И да, и нет. Да, потому что говорить, рассуждать, пытаться понять, познать самую суть всё одно необходимо. Это, если можно так сказать, те импульсы, толчки, благодаря которым и крутится вечный двигатель жизни. А с другой стороны, сколько бы мы не говорили, нам всё равно не достать до дна. Эта глубина бесконечна. Как описать русский характер, какие слова подобрать? Можно и на примере героического подвига. Но как выбрать, который предпочесть? Ведь их столько, что сложно не растеряться.

Алексей Толстой, «Русский характер»: анализ произведения

Во время войны Алексей Толстой создаёт удивительный сборник «Рассказы Ивана Сударева», состоящий из семи небольших историй. Все они объединены одной темой - Великая Отечественная война 1941-1945 годов, одной идеей - восхищением и преклонением перед патриотизмом и героизмом русского народа, и одним главным героем, от имени которого и ведётся повествование. Это - бывалый кавалерист Иван Сударев. Последним, завершающим весь цикл, становится рассказ «Русский характер». Алексей Толстой с его помощью обобщает сказанное ранее. Он - своеобразный итог всему тому, о чём говорилось прежде, всем рассуждениям и мыслям автора о русском человеке, о русской душе, о русском характере: красота, глубина и сила - это не «сосуд, в котором пустота», а «огонь, мерцающий в сосуде».

Тема и идея рассказа

С первых строк автор обозначает тему рассказа. Конечно же, речь пойдёт о русском характере. Цитата из произведения: «Мне именно хочется поговорить с вами о русском характере…» И здесь же мы слышим ноты не то чтобы сомнения, а скорее сожаления по поводу того, что форма произведения столь мала и ограничена - небольшой рассказ, что не соответствует избранному автором размаху. А тема и название уж очень «многозначительные». Но делать нечего, потому что говорить хочется…

Кольцевая композиция рассказа помогает отчётливо прояснить идею произведения. И в начале, и в конце читаем размышления автора о красоте. Что есть красота? Физическая привлекательность понятна каждому, она на самой поверхности, стоит только протянуть руку. Нет, не она волнует рассказчика. Он видит красоту в ином - в душе, в характере, в поступках. Особенно она проявляется на войне, когда смерть постоянно рядом вертится. Тогда люди лучше становятся, с человека «слезает какая только есть чепуха, шелуха, словно кожа, омертвевшая после солнечного ожога», и не исчезает, и сохраняется лишь одно - ядро. Явственно оно видно и в главном герое - в молчаливом, спокойном, строгом Егоре Дрёмове, в его пожилых родителях, в красивой и верной невесте Катерине, в водителе танка Чувилове.

Экспозиция и завязка

Время действия рассказа - весна 1944 года. Освободительная война против фашистских захватчиков в самом разгаре. Но она не действующее лицо, а скорее фон, тёмный и суровый, но так отчетливо и ярко проявляющий удивительные краски любви, доброты, дружбы и красоты.

В экспозиции приводятся краткие сведения о главном действующем лице рассказа - Егоре Дрёмове. Человек он был простой, скромный, тихий, сдержанный. Говорил мало, особенно не любил «разглагольствовать» о военных подвигах да стеснялся разговоров о любви. Один только раз вскользь упомянул о своей невесте - девушке хорошей и верной. С этого момента и можно начать описывать краткое содержание «Русский характер» Толстого. Примечательно здесь, что Иван Суздалев, от имени которого ведётся повествование, познакомился с Егором уже после его страшного ранения и пластических операций, но в описании его нет ни единого слова о физических недостатках товарища. Наоборот, он видит лишь красоту, «душевную приязнь», заглядывается им, когда тот спрыгивает с брони на землю, - «бог войны».

Продолжаем раскрывать краткое содержание «Русский характер» Толстого. Завязка сюжета - это страшное ранение Егора Дрёмова во время сражения на Курской Дуге. Его лицо было практически ссажено, и даже местами виднелись кости, но он выжил. Ему восстановили веки, губы, нос, но это уже было совсем другое лицо.

Кульминация

Кульминационная сцена - приезд отважного воина домой в отпуск после госпиталя. Свидание с отцом и матерью, с невестой - с самыми близкими людьми в его жизни, обернулось не долгожданной радостью, а горьким внутренним одиночеством. Он не смог, не смел признаться старым родителям, что стоящий перед ними человек с изуродованной внешностью и чужим голосом и есть их сын. Нельзя, чтобы старенькое лицо матери отчаянно задрожало. Однако, в нём теплилась надежда, что отец и мать сами узнают его, догадаются без объяснения, кто к ним приехал, и тогда будет сломлена эта невидимая преграда. Но этого не произошло. Нельзя сказать, что материнское сердце Марии Поликарповны совсем ничего не почувствовало. Его рука с ложкой во время еды, его движения - эти, казалось бы, мельчайшие детали не ускользнули от её взора, но она всё-таки не догадалась. А здесь ещё и Катерина, невеста Егора, не то что не признала его, а при виде страшного лица-маски откинулась и испугалась. Это стало последней каплей, и он на следующий день покинул отчий дом. Конечно, в нём была и обида, и разочарование, и отчаяние, но он решил пожертвовать своими чувствами - лучше уйти, отгородиться, лишь бы не пугать своих самых родных и близких. Краткое содержание «Русский характер» Толстого на этом не заканчивается.

Развязка и заключение

Одной из главных черт русского характера, русской души является жертвенная любовь. Именно она и есть чувство истинное, безусловное. Любят не за что-то и не ради чего-то. Это непреодолимая, неосознанная потребность быть всегда рядом с человеком, заботиться о нём, помогать ему, сострадать ему, дышать вместе с ним. И слово «рядом» не измеряется физическими величинами, оно означает неосязаемую, тонкую, но невероятно прочную духовную нить между любящими друг друга людьми.

Мать после скорого отъезда Егора, не могла найти себе место. Она догадалась, что этот человек с изуродованным лицом и есть её любимый сын. Отец сомневался, но всё же сказал, что если тот приезжий солдат действительно его сын, то здесь не стыдиться надо, а гордиться. Значит, он истинно защищал свою Родину. Мать пишет ему на фронт письмо и просит не томить и сказать правду, как есть. Растроганный, он признается в обмане и просит прощения… Спустя некоторое время к нему в полк приезжают и мать, и невеста. Взаимное прощение, любовь без лишних слов и верность - вот счастливая развязка, вот они, русские характеры. Как говорится, вроде прост с виду человек, нет в нём ничего примечательного, а придёт беда, дни суровые настанут, и поднимается в нем тотчас же великая сила - человеческая красота.